Путь богов  - Александр Богатырев

Однако драка, не успев начаться, вдруг закончилась. Кто-то из зрителей закричал что-то, чего Брис не разобрал до конца. Только по смыслу было ясно, что в зачинщике, хоть и с трудом, был опознан некий «всем известный п. рас».

Впрочем, почему сразу не опознали, было вполне очевидно. На одни только «кувалдочки» Гюннара стоит посмотреть, да на его фигуру, чтобы стало ясно даже тупому. Видно, астрогатора этот кретин в прошлый раз задел за живое и получил отлуп от всей широкой Гюннаровой души, вот он и приперся в бар с настолько опухшей рожей, что не сразу опознали.

Диспозиция поменялась резко и кардинально. Чуть ли не все зрители превратились в бойцов. Гюннара с трудом оттеснили, и уже через минуту компания Микли представляла собой шесть кусков хорошо отбитого мяса, которое под громкие крики и скабрезные шутки вышвырнули по одному на улицу.

Не успела опасть свежая вулканическая пыль, поднятая падающими телами, как примчалась полиция.

Гюннара молча сгребли, заковали в наручники, а битых «соратников» Микли, как дрова, пошвыряли в подъехавший автофургон с решетками на окнах. Затем офицер полиции зашел в пивбар и ласково так поманил пальцем сидящего на массивной и неожиданно крепкой люстре Бриса. Как он там оказался, мало кто заметил, но то, что «малец», как таракан, бегал по стенам и лупил ногами попадавшихся по пути, видели все. Брис тяжко вздохнул, понурился и отклеившись от потолка, спрыгнул вниз под одобрительный и оглушительный хохот зрителей. Протянув руки копу, он услышал крайне неожиданное:

– Не бойся, малец! Это ненадолго. Чистая формальность. Скоро будешь свободен.

Сказано это было тихо, но Бриса поразило до крайности. С круглыми от удивления глазами, в сопровождении все того же копа, стажер вывалился на улицу под тихо падавшие с небес хлопья пепла. Какой-то доброхот метнулся к столу, где сидел Брис, и вынес его форменный пиджак астрогатора. Юноша поблагодарил его и перекинул пиджак через наручники.

Далее им с Гюннаром удивительно вежливо предложили пройти в машину. В другую. Не автофургон.

До участка они, в отличие от нападавших, доехали в полном комфорте. По прибытии туда, после освидетельствования у врача, всю гоп-компанию распределили по камерам. Вели себя полицейские очень корректно. Иногда даже сдержанно выражали одобрение Гюннару за то, что он сотворил с Миклей и его «командой».

Брису оставалось только изумляться. Вполне естественно, что когда он оказался один на один с Гюннаром, насел на того с расспросами.

Как и всякий, приученный к обстоятельности студент, он начал с главного – с выяснения личности главного зачинщика драки и причин, побудивших его к этому:

– Гюннар! А ты с этим типом что, раньше сильно повздорил?

– Угу, – проворчал тот и многозначительно хмьжнул, с явным наслаждением устраиваясь на нарах.

– А как его зовут? По-настоящему, – не отставал Брис.

– Микля, по прозвищу Гуттаперчевый, – все так же ухмыляясь, ответил Гюннар. И по его довольной физиономии было ясно видно, что избиение придурка доставило ему истинное удовольствие.

– А прозвище почему такое? – спросил Брис, осторожно и недоверчиво ощупывая свои нары и прикидывая, стоит ли тоже располагаться на них лежа.

– Да потому, что его бьют все, кому не лень. А ему хоть бы хны. Как резиновый. Лезет всех задирать по самому вздорному поводу: утверждает, что он какой-то там сверх- супер- гипер-гений всех времен. И что на родной планете ему чуть ли не на каждом перекрестке вот-вот по памятнику поставят. Поэтому все должны целовать землю за десять шагов до него, а кто не согласен, того надо повесить.

– Что, натурально так требует?!! – воскликнул наивный Брис, на что Гюннар замялся.

– Ну… Не совсем так, но по смыслу получается так. Мания величия у него. А у нас в космофлоте парни простые: если видят, что п…с, да еще с претензиями – бьют наотмашь, а если тот настаивает на своем, то и смертным боем. Вот почему его и прозвали «Гуттаперчевым», – как ни били его, он все равно скоро появлялся снова и заводил свою шарманку. Что, типа, он велик, а все дерьмо, и он всех уроет…

Брис все-таки уселся на нары. С ногами. Сложившись в некое подобие позы «лотос». И только после этого, переварив попутно ответ Гюннара, осторожно начал:

– Но ведь тут…

– Ага! Была вполне зачетная попытка, – перебил его Гюннар и хохотнул. – Это у Микли как «за здрасьте» – набрать отбросов, построить и двинуться на обидчика. У него это называется «продемонстрировать всемирную поддержку Великого Гения Микли Гута». А то, что вся та шваль – не более, чем отбросы – его не волнует.

Гюннар завозился у себя на нарах и повернулся на бок, чтобы видеть собеседника. Выражение лица он сохранил таким же ехидным, как и раньше.

– Вообще, Микл – тип уникальный. Я с ним сталкивался на очень многих планетах. Звездолетчик тот еще. Не знаю, какой он профессионал, но м…дак редкостный. Везде, куда бы он ни приходил, тут же начинал из себя строить бог знает что. И пытаться навести свои порядки. Часто начинал врать, что, типа, у него есть великие покровители. Иногда даже приносил «доказательства». Как он те «доказательства» отрабатывал и чем, – история умалчивает. Но на многих такие заявы действовали, и они начинали побаиваться Миклю. Особо недалекие даже начинали пред ним лебезить. Но остальные только плевались, посылали его по всем кочкам или вообще били морду. Не всегда как здесь, но после нескольких инцидентов даже полиция начинала с сочувствием и поддержкой относиться к тем, кто побил Миклю.

– Так что, нас освободят?

– А ты что, не понял сразу?! – Вытаращился на стажера Гюннар. – Тебе разве что не открытым текстом говорили.

Брис покраснел и смущенно зачесал в затылке, припоминая странное поведение и слова задержавших их полицейских.

Дальше Гюннар со смаком, длинно, с шутками и прибаутками поведал печальную историю этого самого Микли. А та была воистину печальной.

Как оказалось, по причине его скотского характера, по причине его… гм… ориентации, Миклю прогнали и с родной планеты, и, вообще, из многих цивилизованных мест. Вот и вынужден он был мотаться на кораблях торговцев от планеты к планете. Его принимали за своего только в тех мирах, где лесбиянки, гомосексуалисты и прочие извращенцы имели формально равные права с нормальными людьми, а по факту даже большие. Но и там, среди как бы «своих», сей деятель особо не задерживался, поскольку очень быстро всех доставал своей безудержной и неимоверной манией величия, феерической глупостью и апломбом. А после этого был только один путь – побыстрее и подальше драпать. Многочисленные «благодарные поклонники таланта» могли и реально «зарыть».

– Что-то это мне напоминает… – ухмыльнулся Брис, не решаясь озвучить догадку, ибо в культуре Кирана та планета и то общество даже в упоминаниях были сродни матерному слову.

В отличие от Бриса, у Гюннара такого комплекса не было, потому он рубанул прямо.